Школьников Андрей Юрьевич, геостратег, корпоративный стратег, российский аналитик и политолог с темой «Стратегические цели и задачи России для развития эволюции во второй половине XXI века».
В телеграм: ГЕОСТРАТЕГ - Андрей Школьников
День добрый, друзья. Сегодня мы будем, как и обычно, говорить о будущем. Поскольку тема «Заявлено будущее до 2050 года», нужно понимать, что речь идет о долгих горизонтах. Горизонтах, я скажу даже для абсолютного большинства, очень долгих и не совсем понятных. В принципе, мы слышали много рассказов, много увлекательного, интересного, утопического, но мир не является продолженным настоящим, он очень серьезно меняется.
И когда мы говорим о процессах настолько серьезных и долгих, нам нужно не искать историю, не искать ответы в прошлом, а нам нужно начинать с того, что мы берем модель и смотрим, какие силы и какие отношения становятся реальными, какие становятся изменчивыми, а какие постоянными.
Мы привыкли к тому, что многие вещи, которые вроде бы кажутся неизменными, законы, принципы, десятилетия проходят и все меняется. Для советского общества были свои принципы, для нас сейчас они абсолютно другие. И если бы человек из восьмидесятых увидел наше общество, то, что может меняться, то, что непостоянно, он был бы в диком шоке.
Собственно говоря, девяностые годы, катастрофа психоисторическая и была проявлением этой нестыковки. Когда мы говорим о будущем, мы должны четко понимать, что есть исторические процессы. И в этом историческом процессе важны три важных элемента. Первый элемент — это общественные законы, собственно, то, что мы пытаемся найти в истории, то, что мы пытаемся найти в экономике, социологии, политологии. Те принципы, которые нам кажутся понятными, те которые можно выяснить, то что является наукой.
Второй фактор это личность в истории. Роль личности в истории, которая меняет сюжет и меняет направление. Классический пример февраль 22 года. Личность поменяла историю. Мы все это видели в прямом эфире. Как происходила смена с одного на другое.
Но это не было создание абсолютно нового будущего. Это было будущее, которое стало усиленно, будущее, которое стало более значимо. Мы можем эти варианты найти? Да, можем. Собственно говоря, многовариантность будущего не означает, что оно бесконечное количество. Если мы берем только варианты, которые значимы, которые могут быть бастижимы, их количество где-то три, где-то пять.
Весь мир, вот все есть 21 век, сценариев для мира всего дюжина, все остальное является их видоизменением или чудесные варианты, которые практически недостижимы. На уровне магии приходит мир. Это может быть мир полисов, мир городов, глобальный мир. Это достижимые варианты. Не сразу, не просто, через сложные пути оно такое возможно. Мы можем посмотреть, какими путями это идти.
А дальше добавляется вариант незримого провидения Божьей воли. То есть в одном месте на точке выбора оказывается гений или злодей. Как это произошло с Советским Союзом, который фактически был уничтожен, потому что во главе его оказались люди, которые целенаправленно к этому вели. Были другие примеры положительные в истории России.
В принципе, мы сейчас наблюдаем ситуацию, что если бы в 90-е годы мы посмотрели на тот ужас уничтожения и крах происходящий с нашей цивилизацией, нашей культурой, нашей страной, нашей этнической системой и сравнили это с тем, что будет уже через несколько лет, когда завершится это активное противостояние с Западом, ну мы бы сказали, что чудесный вариант. И с того прийти в это, если это будет доведено, произойдет, мы скажем, что да. Это была великая эпоха, это была эпоха великих изменений.
Мы находимся в ситуации, когда мир очень сильно меняется. Когда те вещи, которые мы привыкли, что они постоянны, они такими быть перестают. У нас завершается эпоха научно-технического прогресса. Все. У нас завершается эпоха 400 лет капиталистического расширения. У нас завершается миросистемный цикл. У нас уходит время, когда практически последние 30 лет основная конкуренция в мире шла исключительно на вопросах экономики.
Мы перешли к другому принципу. Мы перешли к принципу, где война за пространство, войны будущего становятся основой. Становятся тем, что, собственно говоря, и является тем происходящими событиями. И мы оказались к этому готовы лучше всех. Дальше очень интересный фактор, который многие упускают.
То, что была постоянная, казалось, неизмена последние десятилетия. Демографический тип, демографические принципы. Мы привыкли, что людей надо много. Мы привыкли, что необходимо увеличение рождаемости, что необходимы принципы, которые исходят из того, что людей все больше, больше и больше. Если их становится меньше, мы проиграем конкуренцию.
Плюс последние десятилетия, когда глобализация подразумевалась исключительно как полное открытие всего и вся, когда демографический переход подавалось как открытые границы, свободное движение товаров, услуг, людей, информации, капитала была единой нормой, единым комплексом? Нет. Кто сказал, что в мире будущего должно быть свободное движение капиталов? Кто сказал, что в мире будущего должно быть свободное движение людей? Принципы меняются, и мы должны это понимать, и мы должны к этому двигаться, исходя из новых водных, исходя из того, что мир полностью переходит.
И мы смотрим даже середину 21 века и видим, что базовые вещи, на которых строится большая часть общества и науки, не работают. В последние 400 лет все общества и науки, все ее создание современное, оно строилось на базовых постулатах, которые перестают существовать. Мир уходит в другое состояние, где вопрос демографии перестает быть настолько значимым.
Мы сейчас можем посмотреть демографию середины 20 века. Инекс сфертильности 5. 5 детей у женщины детородного возраста, в среднем по миру. Для воспроизводства нужен 2,13. Сейчас инекс сфертильности 2,25. Пару лет назад он был целых 0,3 и он падает везде. В арабских странах, исламских странах он улетел ниже 3, идет к 2 активно.
Перестают рожать везде. Мы считали, что это особенность только нашей культуры, что это проблема наша, все 90-е годы мы на это наблюдали. Это общие мировые принципы. И то, что мы проходили лет 60−70, эти страны пролетают за лет 20−30. Это уже произошло в Юго-Восточной Азии. С этим и столкнулся Китай, где экономически за 10 лет ничего не хуже не стало. Десять лет назад у китайцев индекс фертильности был на целые восемьдесятых, родилось восемнадцать миллионов детей.
В двадцать четвертом году индекс вертельности стал единица ровно, родилось восемь миллионов. Экономически что-то стало лучше? Нет. Культурно? Нет. Накопительные сложные эффекты. Мы не понимаем, как человечество еще, почему это происходит, как этим управлять. Это очень сложная система. Думали, что это можно легко подкрутить, успокоить и все будет хорошо, оказалось нет.
Остановить процессы оказалось легко. Запустить заново в разы сложнее. И таких вызовов будет много. Вся наша общественная наука, все наши понимаемые общественные сферы строятся на принципах, которые перестают работать. И это катастрофа. Это не кризис. Где можно переждать? Это катастрофа изменения. И мы сейчас по сути должны будем найти как с этим бороться. Как преодолеть третий демографический переход. Не тот либеральный, когда есть страны с разным уровнем рождаемости и начинают переезжать из странах, где много детей, в странах, где мало детей.
В Турции инксвертильности меньше двух. Причем инксвертильность, если не убираем курдские горные районы, там сейчас такой же, как у нас в России, даже чуть хуже. И это происходит по многим странам. Это культура, это понимание. То, что раньше было нормой, то, что сколько Бог дал детей, столько и будет, сейчас ушло.
Мы приходим к конструкции, что каждый сам определяет, рожать ему детей или нет. Вот в точке, просто сознательно, не на уровне абортов, а до этого. И весь сейчас арабский мир сидит на противозачаточных таблетках, гормональных, потому что не запрещено. И вот эта свобода, она приводит к тому, что мир просто рассыпается. Мир меняется законно, и мы должны сейчас перестроить свое понимание и найти то будущее, которое есть.
Собственно из всех этих принципов самый простой понятный распад мира про него я говорил уже много уже лет 5−7 что мы не просто идем в распад глобального мира не к многополярному миру мы будем лететь дальше мы будем лететь в мир пан регионов то есть распад будет не только метрополии центра на части, но и полупериферия тоже будет распадаться.
Это очень похоже на метос клетки, она начала делиться, она не может остановиться в полупозиции, деление будет глубже. И мы должны понимать, что в 30-е годы мы будем создавать свой большой панрегион, территории вокруг которой будут существовать от 250 до 500 миллионов индустриального населения. Индустриального.
Попытки бороться с этим, попытки исходить из того давайте наберем людей, которые живут в доиндустриальном принципах не работает. Попытки давайте мы возьмем механизмы по управлению как было в прошлом не работают. Нельзя заменять в новом обществе внешних мигрантов внутренними. Идея давайте все максимум переселяться в деревне это грубо говоря переход от внешних мигрантов к внутренним. Чтобы у нас была резервация где было воспроизводство более высокое чем в городах нужно решать в комплексе.
Нужно уходить от разделения процессов, разделения труда, к углублению труда, разделению знаний. Это другие принципы. Ближе всего в истории человечества это было в позднем сталинской экономике. Собственно говоря, то, что здесь до этого был галушка, рассказывая про экономику Сталина, Кристалла Ростова, вот она была ближе всего. Мы шли по принципам повышения эффективности, снижения себестоимости, повышения качества.
Вот такие подходы. Когда не просто ставим три новых завода, не захватываем территории? Нет. Углубляем, создаем новое. Придумываем, как нам сделать более эффективно, в разы, на порядке. Вот это и есть. Условно, в рамках предыдущих технологий, нам для стратегического доминирования или паритета нужно было порядка 300 ракет, которые могли уничтожить США.
Появление САРМАТа означает, что их нужно считанное количество. Меньше десятка и не будет Америки. С точки зрения производства, не настолько большая разница, но это на порядок улучшения. Вот такие вещи должны быть и везде. То, что говорится по роботам, правильно, роботизация. Не уберем, убираем мигрантов и ищем, где нам найти таких же, а думаем, как изменить производственный цикл.
Не заливаем, условно говоря, водой, вот вся Средняя Азия сейчас стонет и вымирает, потому что всю реку Амударьи из Средои они пускают на полив, а надо было перехитить капельному поливу, это на порядок, снижало бы затраты в воде и проблем бы не было, да это дорого, да это сложно, но потом это бы окупилось, они не пошли этим.
И сейчас собственно говоря вопрос умирания Средней Азии он актуален, еще через года три они полностью выпьют реки и в Арал не будут подать ничего, запустится канал в Афганистане, минус 10 кубических километров воды в год. Всё. За Бухару вода идти не будет. Туркмению ему надо будет отключать от Каркумского канала, останавливать. По-другому никак. И это война, и это кровь. Это пример событий, которые меняются в мире.
Дальше возникает вопрос, собственно говоря, как нам это всё смотреть, как цели ставить. И нужно выделить направления, по которым нам нужно менять страну, как понимать. Факторы субъектности, факторы независимости. Собственно говоря, исходим из базовых Для того, чтобы страна жила, необходимы три вещи. Первое, естественные производительные силы, ресурсы, почвы, вода и много еще чего.
Второй момент, технологии собственные. Мы должны владеть технологиями и наукой, которые позволяют эти естественные производительные силы оборачивать их потребление, направлять. И третье, пассионарность, нечисленность, в Африке численности полно, и ресурсов в Африке больше, чем у нас, а результата нету, в Австралии ресурсов по многим параметрам больше, чем в России, и что? Сколько людей в Индии, сколько людей в Китае, не дает эффекта.
История человечества — это небольшая численность населения. История человечества — это пассионарные люди, способные поменять историю. 300 всадников захватили Индию и создали империю великих монголов. Посмотрите, как покорялся Китай.
Каждый раз это было на несколько порядков меньше. Вопрос не в численности, вопрос в качестве. И это вопрос пассионарности. А пассионарность это энергия. Это знаменитый принцип Ибн Хальдуна. Первое поколение кочевников приходит из пустыни, вырезает правителей. Второе поколение кочевников строит империю и расширяет границы. Третье поколение кочевников сажает кипарисы и поощряет искусство. Четвертое поколение врезается пришедшими.
Вот мы должны научиться с этим бороться, с этим жить. Так менять систему, чтобы этого не происходило. А вариант этого войны. Других вариантов повышения пассиональности человечество пока не знает. Советский Союз после Великой Отечественной войны не воевал толком. Афганистан был операцией. Все остальное было и операцией, это были не народные войны.
И мы наблюдали перестройку. Мобилизация должна быть не армией, мобилизация должна быть страны, населения. Мы должны проходить регулярно через эти вызовы. К сожалению так. Десять человек отправляется Один гибнет, остальные девять возвращаются другими. Посмотрите на ребят, которые сейчас будут, мужиков, которые сейчас будут возвращаться с СВО. У них смысл жизни появился. Многие из них просто существовали уже, как-то выучившись, как-то заведя семью, не понимая, зачем и как они живут. А здесь они почувствовали гордость, они стали людьми, они стали кем-то выше.
И эти люди нужны стране. Вот они должны приходить, как в свое время фронтовики и труженики тыла в 45 году вернулись. И экономика за два с половиной года вернулась на довоенный уровень. Вот нам сейчас нужно такое. Нам же полная ротация всего муниципального уровня чиновничества на тех, которые придут. Плюс силовые структуры. Плюс нужны дерзкие полковники во власть. Страна должна меняться.
Начало 20 века в руководстве России, да и многих других стран были военные. Посмотрите на людей, которые руководили. Даже гражданские, они все были военные. Даже Александр Сергеевич Пушкин, который, называется, проходил вот через эти все ступени. Плюс есть большие подозрения, что он сотрудничал с государством много больше, чем нам, называется, говорили в обычной истории. И много таких моментов.
Губернаторы, министры. И это было нормой. Пришла ситуация 30 лет, когда это становится важным, когда военные должны подниматься быть, когда слово офицера должно становиться элементом культуры общества, когда обращение товарищей офицеры должно быть широко распространено и на верхах тоже.
И дальше мы начинаем смотреть, а как нам нужно менять общество? Что нам нужно? Мы смотрим про население. Да, можно говорить, давайте нарожаем побольше, давайте сделаем, но давайте понимать не только количество, но и качество. Нам нужна сбалансированная структура общества, без внешних и внутренних мигрантов. Этому нужно учиться. Мы этого не понимаем, это комплексная система. Вопросы пассионарности, вопросы армии ВПК. Мы должны идти о вопросах патриотизма.
И это все должно проходить. Не просто мы говорим, что надо любить родину. Патриотизм и прочее. Нет. Начиная со школы. Есть командные виды спорта. Они должны быть на уровне школ. Того, чего у нас, например, нету. Собственно, на слайдах я не буду это все называть. кратко дана основные факторы, которые нам нужно менять, то необходимые черты и качества, фактически целевое состояние целей, которые мы должны сделать, к чему мы прийти, чтобы в середине 21 года были изменения. И мероприятие, куда мы движемся?
Наука и технологии являются крайне важными. Да, мы говорили про чистость, мы говорили про ресурсы. Нам грех жаловаться на отсутствие ресурсов. Когда начинаются разговоры, что у нас там нет редкоземельных металлов, они есть, просто мы до них не дошли еще. Та же Якутия может оказаться по запасам даже больше, чем сейчас в Китае. Просто это труднодоступные регионы.
И другой вопрос, а нужно ли нам периодически у нас этот разговор. Нам нужно больше людей, нам нужно больше экономики, чтобы все это добывать, направлять. А зачем? Почему мы говорим о том, что мы ресурсы будем направлять больше, чем надо? Зачем мы на рынок отправляем сырую нефть, газ в таких количествах? Сколько нужно нам? Высокая переработка, высокие технологии и данная экспорт. И это должно быть четко и понятно.
Советская система не подразумевала таких ресурсов изначально, но потом газ в обмен на трубы и дальше, соответственно, пошло. Разговор наукой и технологии. В науке все непросто. Когда началось СВО, у нас случился приятный момент. Большое количество молодых ребят пошло на предприятие. Мы переживали, что у нас нарушено поколение, нарушена связанность, что старики уходят. И зашлось СВО, и вакансий практически не было на предприятиях ВПК. И прошла очень приятная ситуация. У нас еще были люди, которые лет 60-70, которые еще были советской закалки, и пришла молодежь, которая за 2-3 года уже стала ремесленниками. Еще пару лет, и они станут мастерами, которые способны творить шедевры. на уровне токарей и прочих рабочих специальностей шестого разряда в советской эпохе, когда люди на оборудовании выдавали точность в разы лучше, чем вообще допустимо на этом оборудовании. И это будет.
Вот то же самое у нас вопрос сервонауки. Существующая система Российской Академии Науки нуждается в реформировании. Не по западному образцу новые принципы. Вопрос инженерии. Инженерная школа, без этого никак. Она является уникальностью, чего нет, например, у Китая. Китай умеет идеально копировать, идеально делать элементы, повторы, но он не умеет создавать новое, творить. Далее у нас тут вопросы экономики, вопросы ресурсов.
Давайте я сначала договорю, а потом мы будем вопрос, если у нас есть по времени. Дальше у нас идёт вопрос экономики производства, вопрос ресурсов. Мы много говорим о том, что необходимо планирование. Под планирование мы подразумеваем Госплан. Под планирование мы подразумеваем экономику планирования масштабных отраслей, сложных. Но Госплан, собственно говоря, он в том виде, как он был, он уничтожил Россию. советскую Россию. Мы дошли до планирования, до гвоздей, до минимума.
Нужно возвращаться к принципам сталинской экономики. Верхний государственный уровень, крупный бизнес планируется. Нижняя часть среднего и нижний бизнес это артели были. Это был бизнес, у которого было всего 8% от экономики, но он давал три четверти номенклатуры. Вот нам нужно найти баланс. Не напрямую возвращаться к сталинским моделям, а понять, как они работали, и найти баланс. А это другая логика. Сложный подход. Не копируем, а ищем. И для этого нам нужен не только Госплан. Для этого нужно возрождать КЭПС и СОПС. Пятнадцатый год, Вернадский.
Совету, а дальше комиссия по естественным производительным силам. Это не часть госплана. Это планирование на десятки лет. Это территориальное планирование. Это планирование исходя не из пятилеток, а много-много больше. И это отдельная система, которой у нас нет.
Очень важен вопрос элит. И не менее важен вопрос смыслов. Вторая половина 21 года это будет временем соревнования империй, битв за умы, битв культур. Нам нужна система воспитания элит, формирования элит, поиска меритократических принципов, наследование не по крови, а по духу. Нам нужно изучать опыт орденских структур, смотреть как это делается, как это поднимается. Это непросто.
Нам нужно искать принципы и находить скрытого основания. Но с точки зрения смыслов, мы должны делать глобальный проект. Глобальный проект России для мира – это не сделать всех русскими, не создать несколько миллиардов русских, нет. У России есть замечательные принципы. Мы противостоим появлению любого другого глобального проекта, любой монополии на смыслы. Мир должен быть многообразным и полифоническим, культурно сложным.
Собственно говоря, то, что первый раз проявилось четко и явно в системе после наполеоновских войн, тот самый оркестр держав, когда Россия стала тем, кто стал не допускать появления, доминирования какой-то из сил. Вот мы уже сейчас этим, таким же игроком, который не допускает глобализма любого, правого, левого, консервативного, либерального, неважно. Человечество должно быть избыточно полифонично звучать. Многообразие. И это, кстати, означает, например, что Америку нельзя уничтожать полностью. Ее нужно ослабить в том виде, в каком она есть. Но она должна остаться в концерте, держав. И вот это и есть роль России. Не допустить создания Вавилонской башни.
Это сочетание и принципов русской православной и советской научного агностицизма. Мы дошли сейчас до ситуации, когда эти смысловые структуры начали объединяться, начали собираться вместе. И это хорошо, друзья.
Мы практически преодолели конфликт между белым и красным, между белыми и красными. Начало 20 века. И это хорошо. Собственно, те направления и цели, они можно говорить часами. Но, как я понимаю, тайминг плюс формат. Поэтому, дорогие друзья, благодарю за внимание. Даст Бог, в ближайшие месяцы мы выпьем за нашу победу. А дальше мы будем строить. Мы будем создавать новую империю. Поскольку России без империи не будет России. Как бы это кому не нравилось. Русской империи, русским миром, восточно-европейской цивилизацией, отдельной цивилизацией. Не страна-цивилизация. Цивилизация много больше страны.
Границы, когда говорят, давайте стратегировать за Россию, говорить так открыто. Я говорю, друзья, где границы России через 3-5 лет? Мы готовы публично их сказать? Нет. А империя? Границы будут расширяться. Цивилизация обгоняет по росту империю. Вот цивилизация должна расширяться, русская цивилизация, много шире, значительнее, как русская нация, широкая, в которую входят народы, которые нас населяют, страну. А страна будет идти за ней, создавать империю, создавать протектораты, создавать генерал-губернаторство. И в этом, собственно говоря, наша сила. Того, что не умеет практически никто в мире. Благодарю за внимание.
Спасибо, Андрей Юрьевич.
В телеграм: ГЕОСТРАТЕГ - Андрей Школьников
В телеграм: Длинный комментарий
